|
Второй день поисков пропавшего на Камчатке вертолета Ми-8 с губернатором Сахалинской области Игорем Фархутдиновым на борту не принес результатов - несмотря на то что в спасательных работах принимают участие сразу 33 корабля, 7 вертолетов и 4 самолета. Теперь поиски могут затянуться на несколько недель - погода на Камчатке ухудшается, на сопки опускается туман, видимость падает. Между тем в России давно производятся специальные аварийные радиомаяки, которые позволяют определить место аварии с точностью до нескольких десятков метров. Если бы такое устройство стоимостью около тысячи долларов стояло на пропавшем Ми-8, его поиски заняли бы несколько часов.
Пока спасатели безрезультатно облетали южное побережье Камчатки, транспортная прокуратура полуострова возбудила уголовное дело по статье "Нарушение правил безопасности полетов". Очевидно, вылет губернатора и его свиты готовился действительно с нарушением установленных правил - об этом говорит даже то, что не были составлены списки пассажиров. Для того чтобы установить их точное число, потребовалось больше суток. В четверг наконец выяснилось, что на борту находились 20 человек: 17 пассажиров и три члена экипажа.
С наступлением ночи спасательные работы прекратились. А сегодня в районе поиска предполагается развернуть четыре базовых лагеря, после чего спасатели начнут обследование местности с земли. В каждом лагере разместятся кинологи с собаками и водолазы, которым предстоит исследовать озеро Курильское. Однако надежда найти кого-либо живым очень мала - у губернатора с собой был спутниковый телефон, по которому можно выйти на связь из любой точки. Однако звонка до сих пор нет.
Спасатели говорят, что подобной по масштабам поисково-спасательной операции в России еще не было - задействованы все возможные силы, в поисках участвуют высшие должностные лица МЧС и Минобороны. Однако если в первые сутки операцию действительно можно было назвать спасательной, то уже в четверг сотрудники МЧС говорили так: "Если там и были раненые, вряд ли кто-то из них еще жив".
Поиски были бы намного эффективнее, если бы на пропавшем вертолете был установлен специальный радиомаяк, который автоматически включается в случае аварии. Модификации подобных приборов различны: они включаются от соприкосновения с водой, от датчика перегрузок, от аварийных сигналов бортовых систем вертолета. Варианты подороже включают модуль GPS - Global Positioning System, который позволяет при помощи спутников определить координаты терпящего бедствие воздушного судна. Некоторые экземпляры снабжаются механизмом отделения от корпуса вертолета, а также могут выполнять функцию "черного ящика" - в них встроен накопитель полетных данных и переговоров экипажа.
В России радиомаяки с 2001 года выпускают в НИИ космического приборостроения. Стоят от одной до двух тысяч долларов.
- Наши устройства включаются при возрастании запрограммированной перегрузки и работают со спутниковой системой КОСПАС-САРСАТ, - рассказал "Известиям" генеральный директор института Юрий Королев. - Они прошли все необходимые сертификации и даже были награждены дипломами на выставках в Женеве и Брюсселе. Они не разрушаются при падении, даже если от воздушного судна остаются мелкие обломки. Сейчас ими оснащаются все самолеты, но на приборы для вертолетов заказы только начали поступать. Хотя в развитых странах ни одно воздушное судно не выходит с завода без такого маяка. А с 2005 года, согласно резолюции Международной организации гражданской авиации (эту резолюцию Россия, кстати, поддержала), без маяка нельзя будет даже взлететь.
Самые обеспеченные российские авиакомпании давно поняли, что автоматический радиомаяк - это необходимость, а не роскошь.
- Автоматические радиомаяки стоят на большинстве наших бортов, -сообщили "Известиям" в Государственной транспортной компании "Россия", обслуживающей высших лиц государства и несколько десятков регулярных пассажирских рейсов. - Все новые самолеты, которые поступают к нам, обязательно оснащены такой аппаратурой. Без радиомаяков их даже не регистрируют. Мы считаем, что с точки зрения поисков судна в экстремальных ситуациях маячки эффективны. Вспомните, сколько дней искали разбившийся в Хабаровском крае Ту-154? Около 11 дней! Сколько будут искать Ми-8, сложно представить. А с таким маяком поиски скорее всего заняли бы несколько часов.
Однако у российских авиационных чиновников нет единодушия в вопросе о необходимости установки автоматических радиомаяков.
- Целесообразность оснащения такими приборами всех бортов вызывает большие сомнения, - заявил "Известиям" заместитель председателя комиссии Межгосударственного авиационного комитета по расследованию авиационных происшествий на воздушном транспорте Иван Мулкиджанов. - Дело в том, что такой маячок часто разрушается при падении с большой высоты, пожаре, попадании в агрессивную среду. Перспективно другое направление: создание системы, которая постоянно передает координаты самолета или вертолета. Тогда в случае катастрофы борт можно будет обнаружить по последним сохраненным системой координатам.
Как заявили "Известиям" в Госслужбе гражданской авиации, система контроля за воздушными судами в реальном времени уже разработана. Новые федеральные авиационные правила, утвержденные в этом году, предусматривают установку такого оборудования на каждом российском самолете. Однако когда это произойдет в реальности, пока не известно.
Специалисты ГСГА говорят, что установка оборудования на все воздушные суда должна завершиться в течение ближайших двух-трех лет. Проблема еще и в том, что, в отличие от радиомаяка, который стоит около 2 тысяч долларов, такая система обойдется авиакомпаниям в 100 тысяч долларов для самолета и 30 тысяч долларов для вертолета.
Начался процесс по делу о сбитом в Чечне Ми-26
В четверг в Ростове-на-Дону начался процесс по делу о катастрофе вертолета Ми-26, сбитого 19 августа прошлого года из переносного зенитно-ракетного комплекса (ПЗРК) "Игла" в нескольких сотнях метров от аэродрома военной базы в Ханкале. Из 150 находившихся на борту военнослужащих погибло 127 человек. 39-летний командир Ханкалинского вертолетного полка Анатолий Кудяков предстал перед Ростовским гарнизонным военным судом. Военная прокуратура обвиняет его в халатности - Ми-26, рассчитанный на перевозку 80 человек, был перегружен почти вдвое. Кроме того, машина шла без боевого сопровождения - двух штурмовых вертолетов Ми-24. Позиция защиты заключается в том, что у Кудякова было недостаточно сил и средств для обеспечения безопасности Ми-26, что Кудяков не должен отвечать за перегруз, так как вертолет загружался в Моздоке. Процесс был отложен из-за неявки подсудимого и адвоката.
Другой процесс, связанный с этим вертолетом, на днях начнется в Верховном суде Чеченской Республики. Здесь перед судьями предстанет 29-летний Доку Джантемиров. Управление Генпрокуратуры РФ по Южному федеральному округу обвиняет Джантемирова в том, что он с четырьмя подельниками (все они пока в розыске) сбил Ми-26 по заказу Шамиля Басаева.
"Мы всего лишь делали свою работу"
Вокруг начавшегося неделю тому назад в Красноярском краевом суде процесса по уголовному делу летчиков, пилотировавших вертолет, в котором разбился губернатор Красноярского края генерал Александр Лебедь, разразился первый скандал. Пилот Тахир Ахмеров, главный обвиняемый в катастрофе (в момент трагедии он находился в кресле первого пилота), заявил, что экипаж летел на предельно низкой высоте по просьбе пассажиров. "Такая была дана установка - следовать вдоль автострады, чтобы показать новую дорогу. Так что мы всего лишь делали свою работу. То, что случилось, - роковая случайность". Тахир Ахмеров подчеркнул, что людей, от которых они получили это указание, уже нет среди живых. Местные средства массовой информации сделали вывод, что речь идет об Александре Лебеде.
Заявление Тахира Ахмерова полностью противоречит выводам, к которым пришла прокуратура Красноярского края. По данным обвинения, пилоты вынуждены были снизиться до потенциально опасной для полетов в горах высоты - менее 100 метров - из-за тумана и низкой облачности. Летчики не могли вести вертолет по приборам, так как карты у них были старые да к тому же слишком большого масштаба.
|
