|
На предварительных слушаниях "дела Холодова" судья Московского окружного военного суда Владимир Сердюков обещал, что процесс будет открытым. Однако запаса гласности хватило лишь на первое судебное заседание - второе прошло вчера уже за закрытыми дверями. Дело в том, что на обвинительном заключении Генпрокуратура РФ поставила гриф "совершенно секретно". Документ этот насчитывает около 800 листов. На вчерашнем заседании до обеденного перерыва суду удалось "одолеть", по свидетельству адвокатов, всего лишь 19 страничек, и, пока суд не дойдет до последнего листа заключения, заседания будут закрытыми.
Что же сверхсекретного в этом деле? Главная "военная тайна", которую боятся разгласить прокуроры и судьи, связана с частью специального назначения, в которой служили пятеро из шести обвиняемых - Павел Поповских, Владимир Морозов, Александр Сорока, Константин Мизаянц и Константин Барковский. Более того, один из подсудимых, полковник Павел Поповских, фактически создавал эту часть - 218-й отдельный полк воздушно-десантных войск.
Формировался полк на базе одной из частей выводимой из Прибалтики Каунасской дивизии ВДВ. Вначале это была бригада, которую расположили в подмосковной Кубинке. Рассказывают, что именно здесь проходил службу сын бывшего министра обороны Павла Грачева. Позже бригаду передислоцировали в Медвежьи озера, а со временем "урезали" до полка и перевели его в Москву.
Любой офицер-десантник расскажет о назначении 218-го полка. Главной его задачей является глубинная разведка: в случае боевых действий полк забрасывается в тыл противника за 300-400 километров от линии фронта для обеспечения высадки основных сил. Именно поэтому личный состав полка проходит специальную диверсионную подготовку, в том числе и минно-взрывное дело. На это, кстати, и упирает обвинение, говоря, что бомбу в дипломате мог изготовить только человек с подобной спецподготовкой. Один из обвиняемых - Александр Сорока - руководил в полку операциями по специальному минированию.
"Никаких особых секретов ни в вооружении, ни в тактике действий полка нет" - таково мнение большинства офицеров-десантников, связанных с разведкой. Они полагают, что завеса "военной тайны" не поможет, а лишь затруднит установление истины в суде. Их аргументы просты: даже если допустить, что "заказ" на раздражавшего Минобороны скандальными публикациями журналиста действительно вызрел в высших кругах военного ведомства и "спущен" вниз для исполнения, то высокопоставленные "заказчики" имели возможность выбрать более подходящих исполнителей. По словам отставных разведчиков, "в тех же спецподразделениях ГРУ есть люди, для которых подобная "работенка" - что хлеб насущный". "Холодов погиб бы без шума и пыли, к примеру, попав под трамвай, - сказал один из наших собеседников. - Взрыв в редакции "МК" и общественная шумиха вокруг него не были на руку заказчику. Но, судя по всему, версия заказного убийства Генпрокуратурой отвергнута: заказчика на скамье подсудимых нет. Тогда и вовсе непонятно, зачем боевым офицерам, далеким от подковерных дел министерства, брать на себя, извините, "мокруху".
Кстати, о взрыве. Вчера суд поддержал ходатайство защиты о проведении судебно-медицинской и взрывотехнической экспертизы. Ее поручено провести экспертам Центральной судебно-медицинской лаборатории Минобороны РФ. Хотя, как считают некоторые из адвокатов, вряд ли она прольет свет на суть дела: при самом тщательном моделировании ситуации возникают условности, не позволяющие получить доказательства стопроцентной достоверности. Суд также отклонил ходатайства адвокатов об изменении меры пресечения Павлу Поповских, у которого еще 4 февраля с.г. истек оговоренный законом срок содержания под стражей. Зато удовлетворено ходатайство адвоката Константина Барковского Ларисы Мове о приобщении к делу писем, переданных подсудимым в свое время жене - как раз тех, в которых он сообщал, что дал признательные показания под давлением и угрозами следователей, совершив самооговор.
|
